Николай Панфилов
РОДИНА МОЯ
Родина! Всё для меня в этом слове:
Речка, поселок, сопки и море,
Тундра, тайга, Ленинграда мосты,
Москвы купола и погостов кресты.
Речка Олонка, Карелии сосны,
Ладоги воды, рыбалка и версты,
Что в турпоходах я прошагал,
Ребята, палатки, гитара, привал.
Это и Север, и белые ночи,
Это Архангельск, Уфа, Псков и Сочи,
Ширь русских полей, заполярные сопки,
Залив наш, причалы, подводные лодки,
Урица – речка, заката багрянец,
С лыжной прогулки здоровый румянец,
Осенние краски и клин журавлей –
Все это зову я Отчизной своей!
***
Вот опять я приехал к тебе, милый Ейск.
Слышу моря Азовского ласковый плеск.
Солнце жаркого юга мне дарит загар,
И стихи навевает заката пожар.
Сердце в сладкой истоме, отдыхает душа,
Золотая черешня - боже, как хороша!
Много женщин красивых, будоражащих кровь,
И цветущие розы шепчут мне про любовь.
Шашлыки и вино, и домашний коньяк,
И с гитарой слегка захмелевший моряк.
А в Поддубного парке все оркестры гремят,
И под музыку вальса пары в танце кружат.
Карусели, кафе, разговоры и смех,
Здесь тепла, и веселья хватает на всех..
Я во многих краях в своей жизни бывал,
Но такого радушья нигде не видал.
Тает горечь обид от улыбок людей,
И на сердце моем все теплей и теплей.
Взгляд ласкает фонтанов струящийся блеск.
Хорошо, что ты есть у меня, милый Ейск!
***
Мне приснился сегодня Ейск.
Мне приснился сегодня Ейск,
Волн Азовского моря плеск,
Вкус мускатного винограда.
Шашлыки и вино снились мне
Тетю Соню увидел во сне,
И еще, как она нам всем рада.
Южный город, заката пожар
И хмельного веселья угар,
В соке сливы поспевшей ладони.
В парке Горького танцы всю ночь,
Но уносят, куда – то, нас прочь
Карусельные, яркие кони.
Мы вдоль берега моря идем
И о чем- то чуть слышно поем.
Рыбаки из воды тянут тоню.
Просмоленный рыбацкий баркас
В Широчанку доставит нас.
Мы обнимем свою тетю Соню.
Ах! Скорей бы зима прошла!
Солнца хочется, моря, тепла,
Чтобы сок пропитал мне ладони.
Мне приснился сегодня Ейск,
Волн Азовского моря плеск,
Шашлыки и вино тети Сони.
ПУТНИК
Печаль твою впитать в себя хочу
И радостью хмельной взамен разлиться.
Хочу в тебе Любовью раствориться,
Которой все на свете по плечу,
Которой ураган невзгод не страшен,
Которая, как истина ясна,
Которая обоим так нужна,
Когда разлуками обоих путь означен.
Хочу тебя увидеть наяву
Ту самую, которая порою
Приходит в снах заветною мечтою,
Которую давно уже зову.
Жить без тебя труднее с каждым годом.
Боюсь тебя средь многих не узнать.
Хотя должно же сердце подсказать
Дарованную в спутницы мне Богом.
Двадцатый век. В Всевышнего хочу
Поверить, как в минувшие столетья.
И в муки ада, и в небесное бессмертье,
И в слово нежное – люблю!
Во все давно поверить я хочу.
Без веры одиночество, что пытка.
Когда еще в толпе мелькнет улыбка
Та самая, которую ищу.
Улыбок много годы мне дарили,
И ласки были, и нежность в час ночной.
Улыбки женские, но только не тобой
Подаренные мне в небытье уходили.
И снова оставался я один,
Как путник средь песков пустыни жгучей.
Без капли влаги жар его замучит,
А до оазиса еще десятки миль.
***
В суете наших будней мы теряем порой,
Наши лучшие годы и задор молодой.
Время мчится галопом, ничего не вернуть.
Седина и морщины отмечают наш путь.
Чем мы старше, усталость от бега сильней
С высоты своих лет мы глядим на детей,
Поучаем, ругаем, наставляем, ворчим.
Мы, мол, были вас лучше, молодым говорим.
Нет не лучше, друзья и подруги мои,
Так же пели в кустах и для нас соловьи,
Как они, мы страдали и дрались порой,
Как они, не спешили с гулянья домой.
Также буйство страстей било гневом в виски,
Точно также ворчали на нас старики.
Мы их «предками» звали, шутя, меж собой,
И, резвясь, мимо них пробегали гурьбой.
Отшумела весна. И теперь «предки» мы...
Но мечтаем хотя бы на миг стать детьми,
Чтоб любовью, как в юности, снова страдать,
На край света за ней быть готовым бежать,
Чтоб на зорьке нырять в свежесть трав и росы,
И девчонке вплетать васильки в прядь косы,
А потом целовать ее, в губы, в глаза,
Чтобы в них никогда не блестела слеза.
Мы почти старики. Время мчится вперед,
И отставших в пути, к сожаленью, не ждет.
А под вечною темой «Отцов и детей»
Зашифрованы судьбы обычных людей.
ВОТ БЕЛЫЕ МУХИ ОПЯТЬ ПОЛЕТЕЛИ
Вот белые мухи опять полетели.
Лето курьерским составом умчалось.
Скоро покроют снегами метели
Сопок гранит и природы усталость.
Грустно немного нам всем расставаться
С белою ночью, с багряной зарею,
С зеленью трав и деревьев прощаться,
Снова готовиться к встрече с зимою.
Короткое лето в полярных широтах,
Живое спешит поскорей уродиться.
Зверюшки снуют все в делах и заботах
Жирок нагулять и от стужи укрыться.
Утро траву серебрит сединою,
Прибрежные воды ледком покрывает.
И надо мной, запоздалой стрелою,
Курлыкая, клин журавлей проплывает.
Скоро шаманка – полярная вьюга
В пляске над нашим поселком закружит.
Оденется в белое платье округа.
И кто – то, возможно, по лету затужит.
Вот белые мухи опять полетели.
Лето курьерским составом умчалось.
Скоро покроют снегами метели
Сопок гранит и природы усталость.
МНЕ В ИМЕНИ ОЛЮШКА
Мне в имени Олюшка
Видится полюшко,
Ветер играет травою степной,
Женская долюшка,
Радость и горюшко,
Крик журавлиный над головой.
Мне в имени Оля Видится воля,
Цыганских кибиток цветастый узор,
Огенность пляски и пылкие ласки,
И затуманенный нежностью взор.
Мне в имени Ольга видится Волга,
Ширь и величие русской реки,
Быстрые струги,
Молодцы - други,
Казачьего стана костров огоньки.
Мне в имени Оленька
Видится зоренька,
Жемчужная свежесть капель росы,
Речка Олонка,
Смешная девчонка,
Бантик на кончике русой косы.
ИВА
Сопки крутые, как грудь роженицы.
Низкое небо в молочной вуали.
Над Урицей - речкою ивы ресницы,
В воду багряной листвой опадали.
С каждой минутой все больше и больше
Деревце тело ветрам оголяло,
Кроной своей становилось все тоньше,
Листвой опадавшей рыдало, рыдало.
О чем ты горюешь, полярная ива?
О чем запечалилась пред холодами?
Можете том, как была ты красива,
Когда солнце ветки ласкало лучами.
Дни все короче, а ночи длиннее.
Осень по сопкам стучится дождями.
Полярная ива, будь чуть посмелее
И по поселку пройдись вместе с нами.
Видишь, Заречная стала красивой.
После ремонта дома и дороги,
И над прозрачной речушки стремниной
Узорных мостов перекинулись ноги.
Пройдись по Центральной: она молодеет.
Крыш разноцветье восторг вызывает.
И хочется верить, никто не посмеет
Сказать, что в Видяево жизнь затухает.
Осень на землю пришла Заполярья.
Скоро покроется все здесь снегами.
Полярная ива, забудь про рыданья
И по поселку пройдись вместе с нами.
ВОЛШЕБНИЦА ЛЮБОВЬ
Любовь! Волшебница Любовь!
Как без тебя на свете жить?!
Нет, невозможно не любить,
Когда бушует в жилах кровь!
Любовь! Волшебница Любовь!
Ты сказку превращаешь в быль,
А грезы разрушаешь в пыль,
И непокорна ты векам.
Паришь над грешною Землей
И огнедышащей зарей
Ты наслажденье даришь нам.
Любовь! Прекрасная Любовь!
Ты окрыляешь и казнишь,
Ласкаешь взором и кричишь,
И к жизни возрождаешь вновь.
Любовь! Прекрасная Любовь!
Ты нас на подвиги зовешь,
Стихи рифмуешь и поешь,
Дурманишь нас своим вином.
Из старца делаешь юнца,
С тобой хочу быть до конца
Любовь моя, с тобой вдвоем!
ЧЕЧНЯ!
Чечня! Российский горный край.
Нет, не курорт, да и не рай,
А южная окраина страны.
Но нынче в ней идет война.
Там балом правит Сатана
И погибают наши пацаны.
Там город Грозный весь в руинах,
Там подрываются на минах
И БТР, и танк, и бензовоз.
Бьют автоматы из «зеленки»,
Летят в Россию похоронки,
Стареют матери от слез.
Там кровной местью воздух дышит,
И сердце разума не слышит.
Там или свой, или чужой.
Туда ушел мой брат однажды ,
И там контужен был он дважды,
В гробу вернулся он домой.
Там очень быстро все взрослеют,
И дети там стрелять умеют,
По нашим бьют из-за угла.
Тогда кончается терпенье,
В душе одно, одно стремленье:
Деревню эту сжечь дотла.
Когда- то все мы вместе были
И дружною семьею жили,
Но разделить решил нас Сатана.
Не слышится кавказских тостов.
Растут могилы на погостах,
И продолжается война…