Екатерина Бердюк-Афанасьевна
***
В ярких кистях рябины
Плачет дождь молодой.
И поникли осины,
Глядя наземь с тоской.
Пожелтевшие листья
Умирать не хотят.
Над холодной землею
Все кружат и кружат.
Одиночество бродит
В темноте у окон.
И промокшие письма
Раздает почтальон.
***
Приворожить бы тебя,
Да не черны мои очи.
Околдовать бы тебя.
Такие тёмные ночи,
Приносят страх и огонь.
И хоть не верю в разлуки.
Боюсь отдать я любовь
В чужие тёплые руки.
Боюсь признаться себе,
Что суета вся впустую.
Боюсь признаться тебе,
Что я любя существую.
Боюсь остаться одна.
И плечи греть старым пледом.
И говорить, как всегда,
Что горя вкус мне не ведан.
Боюсь тебя потерять,
И в мире мрака и горя
Среди прохожих искать,
С судьбою яростно споря.
Приворожить бы тебя,
Да не черны мои очи.
Черны глаза у тебя,
Черны, как тёмные ночи.
***
Ты утром вернулся домой
И тихо в прихожей стоишь,
А след от помады губной
Похоже, скрывать не спешишь.
Ты, молча, мне даришь цветы,
И свежим букет не назвать.
Опять не успел на мосты.
Друзьям не сумел отказать.
Я, слезы роняя, молчу.
Забыл, видно, миленький, ты.
Не выдержу и закричу.
Зимой не разводят мосты.
***
Мы гуляли вчера допоздна
В тусклом свете шальных фонарей.
Ты сказа, что тебе я нужна,
Провожая домой, до дверей.
Ты сказал, что не знаешь, как жить,
Без красивой улыбки моей.
И твердил, что не сможешь забыть.
Предложил стать женою твоей.
Я сегодня скажу тебе «да»,
На край света уеду с тобой.
Обещаю, что буду всегда
Тебе верной и нежной женой.
***
Давай на кухне посидим,
Опять у нас не ладится.
И в тишине поговорим,
Авось обиды сгладятся.
Поставим чайник на плиту,
Он до блеска начищенный.
Я с ног до головы в быту,
А ты павлин напыщенный.
Меня не видишь ты давно,
Одним собой любуешься.
И мне в ответ твердишь одно,
Ты, отчего вновь дуешься?
Ну что тебе я не купил?
Твоя обида мнимая.
Какую дату я забыл?
Ты подскажи, любимая.
Нам в мире зла не перечесть.
И, как мы не стараемся,
Приходит в дом дурная весть.
Вдвоём с ней только справимся.
Давай на кухне посидим.
Жизнь, как у зебры, полосы.
Мы о былом поговорим,
Не повышая голоса.
***
Помню, в доме был старый рояль.
На нём бабушка часто играла
И шептала сердито: «Эх, враль»,
Когда нота фальшиво звучала.
Как - то раз предложил ей отец
Купить новое в дом пианино.
Иль пусть мастер придет наконец,
Слушать старый рояль нестерпимо.
Но качая в ответ головой,
Моя бабушка тихо сказала:
«Не поможет здесь мастер, родной,
Это я слишком старая стала.
Инструмент не к чему обвинять,
В тех грехах, что ему не присущи,
Стала мать твоя плохо играть,
Заберёт её Бог вездесущий.
Старость в дверь постучала мою
И ворует всё то, что любила.
Я романсы давно не пою
Оттого, что слова позабыла».
Помню, бабушку было, так жаль.
Время вдаль так легко убегало.
И в холодный и вьюжный февраль
У рояля хозяйки не стало.
С той поры столько видывал свет.
Мебель новую в дом мы купили.
А свидетеля прожитых лет
Так легко на дрова распилили.
Тополя вдоль дорог, тополя…
Тополя вдоль дорог, тополя…
Перелётные птицы над ними.
Скоро будут под снегом поля,
Станут дали едва различимы,
Скоро речка покроется льдом,
Заяц шубу свою поменяет,
А от печки потянет теплом
Васька кот всех ленивее станет.
И «Ура»:- закричит детвора,
Полетят с горки «санки-портфели»!
Только птичкам не в радость зима
И мороз их страшит, и метели.
И угрюмо стоят тополя,
И дождливое небо над ними,
Скоро будут под снегом поля,
Сосны, ели бескрайней России